Гарринча — футболист

Родился Маноэл Франсиско дос Сантос 18 октября 1933 года, в маленьком городке Пау-Гранде (тогда там проживало четыре тысячи человек) близ Петрополиса, расположенном в 70 километрах от Рио-де-Жа­нейро. Первый казус с именем Гарринчи произошел спустя де­сять дней после рождения. Отец Маноэля, Амаро дос Сантос, отправился в местный паспор­тный стол Пау-Гранде зарегис­трировать сына. Но паспортист допустил оплошность, указав в свидетельстве о рождении 28 октября, вместо 18-го. Также этот «ответственный» работник не указал обязательное для бра­зильцев второе имя Гарринчи. По одной достаточно распро­страненной версии, паспортист злоупотреблял спиртным и на рабочем месте был не совсем адекватен.

Содержание:

1. Детство Гарринчи
2. Гарринча — ноги
3. Игры на пустыре
4. Гарринча — позиция на поле
5. Первая команда Гарринчи
6. Пау-Гранде
7. Жажда большого футбола
8. Его Величество случай
9. Гарринча и Ботафого
10. Гарринча — прозвище

Детство Гарринчи

Семья Гарринчи была бед­ной… О, как это знакомо по отношению к будущим бра­зильским гениям игры мил­лионов! Просто-таки общее место. Порой складывается впечатление, что для того, чтоб бразильскому мальчугану стать известным футболистом, необ­ходимо пройти все «прелести» местного жития-бытия. Этакий университет для начинающих игроков. Исключения, конечно же, есть, Каки всякие, но их не­много… Понятно, что о подарке в виде футбольного мяча не было и речи. Отец Маноэля Амаро был обычным тружеником — «разнорабочим», сменившим массу работ. При этом Амаро дос Сантос был достаточно разносторонним человеком, любившим рыбную ловлю, игру на гитаре, праздники, точнее, те редкие моменты, когда уда­валось отдохнуть от непростых трудовых будней на очередной работе. Отдыхал он не просто насыщенно, но и культурно. Так что не стоит удивляться ни последующему абзацу, ни слу­хам о том, что папаша наливал сынку с самых юных лет — а то самому накачиваться было скучно…

Гарринча — ноги

В это трудно поверить, но футбольный мир вовсе мог и не узнать о существовании игрока Гарринчи. Дело в том, что Ма­ноэл родился с дефектом ног. В три года мальчик передвигался с большим трудом, превозмогая боль. Врачи были встревожены. Была необходима операция, в противном случае мальчик мог остаться калекой на всю жизнь. Родители дали согласие на операцию. Оперировал хирург, не имевший на тот момент опыта в проведении подобных опера­ций, сопряженных с высокой степенью риска и сложностью — да простят меня за такую форму­лировку медработники. По всей видимости, поскольку денег у родителей Гарринчи не было — да откуда им взяться! — они доверили своего сына первому попавшемуся коновалу. Похоже, им повезло…

В резуль­тате Маноэл таки смог ходить, но одна нога (правая) оказалась короче другой на 6 сантиметров (по другим данным, на 8 см). Если бы кто-то тогда сказал вра­чу, что он оперировал будущего двукратного чемпиона мира, тот в лучшем случае покрутил бы пальцем у виска. Левая нога будущей «радости народа» была вогнута во внешнюю сторону, правая — вогнута вовнутрь, при этом она (правая нога) тоньше. Со временем Гарринча приспо­собился, при ходьбе припадал на одну ногу, но в беге это­го фактически не замечалось. Впоследствии именно благода­ря своей манере ходьбы, а так же артистичному стилю игры Манэ получил прозвище «Чарли Чаплин»… Но не будем забегать вперед, вернемся к трудному детству Маноэля.

Неодинаковостью ног де­фекты организма Гарринчи, который тогда был совсем не Гарринча, увы, не исчерпыва­лись — создавалось впечатление, что у него все кости посрастались как попало! Не Квазимо­до, конечно, но нужно сказать и о смещении костей таза, а также упомянуть косоглазие.

Чтоб как-то помочь родите­лям сводить концы с концами, Гарринча вместе с мамой зани­мался сбором бананов и всяких фруктов, которыми столь богата бразильская земля вообще и Пау-Гранде в частности. Да-да, оказывается, Бразилия распо­лагает не только излишним ко­личеством донов Педро и диких обезьян!

Игры на пустыре

Фрукты и бананы отвозились на местный рынок, где их прода­вал глава семейства. На пустыре неподалеку от хижины, в которой проживало семейство дос Сан­тосов, проходили футбольные баталии местных мальчишек с импровизированными воротами и мячом. Маленького, невзрач­ного на вид Маноэля не слишком жаловали и неохотно брали в «ко­манду». «Куда тебе, колченогая черепаха, путаться под ногами, раздавим ненароком, не заме­тив», — говорили старшие ребята, ощущавшие себя властелинами игры на пустыре. Но Гарринча не особо обращал внимание на выкрики недругов. Выходя на поле, он с завидной легкостью и постоянством оставлял в дураках «властелинов игры». А те с него­дованием, недоумением («Да что он творит, этот прыщ?») и доса­дой пытались проучить мальца ударом по ногам, исподтишка. Однако Манэ был несокрушим, виртуозно обыгрывая незадач­ливых соперников и посылая «мяч» в «ворота» ко всеобщему изумлению.

Но о карьере футболиста тогда не было и речи. Какой уж тут футбол — денег едва хватало на жизнь, точнее, существование! Пришлось будущей «радости народа» устраиваться помощ­ником прядильщика на местную фабрику, которая располагалась в соседнем Петрополисе. Родной-то для Манэ Пау-Гранде известен лишь благодаря пус­тырю, на котором делал первые шаги будущий бикампеон… На ткацкой фабрике Маноэл играл за местную футбольную ко­манду. Так, ничего серьезного, мужики гоняли мяч в свое удо­вольствие, в основном устраивая баталии между сотрудниками фабрики, реже — с подобными коллективами других предпри­ятий. Тут Гарринче аукнулось «добросовестное» отношение к делу паспортиста Пау-Гранде. По одной из версий, Манэ сам выбрал второе имя — Франсис­ко, чтоб выделяться хоть так, поскольку Маноэлей дос Сан­тосов в Бразилии как тех донов Педро — не сосчитать!

Отдельной главой хотелось бы рассмотреть деяния нашего ге­роя в школе. Как уже, наверное, догадался читатель, Маноэл не был почитателем ни граммати­ки, ни точных наук. Частенько Гарринча сбегал с занятий, ведь помимо трудовой «повинности» надо было погонять мяч на род­ном пустыре, а школа отнимала «лишнее время». Писать Манэ так толком и не научился и бросил школу, недоучившись.

Однажды, возвращаясь домой после изнурительного рабоче­го дня, Гарринча должен был зайти к отцу на работу. По пути Маноэл, цепляя ногу за ногу, забрел на местный футбольный стадион, на котором выступала команда с одноименным назва­нием «Пау-Гранде». Постоял у кромки поля, вздохнул… Гарринча внимательно наблюдал за тре­нировкой команды, когда к нему подошел некий Свинге, который до переезда в другой «фешенебельный» район Пау-Гранде жил по соседству с Манэ и участвовал с ним во всех мес­тных футбольных поединках. И вдруг предложил Гарринче пройти смотрины в юношеской команде Пау-Гранде, в которой занимался сам Свинге. Гарринча снова вздохнул и не проявил должного энтузиазма — работа, да и за «фабрикантов» побегать вроде как хватает ненапряжно… К счастью, что-то на него сни­зошло, и Гарринча передумал. Работа не приносила удоволь­ствия и денег, да и игры за фабрику поднадоели. К тому же Свинге оказался довольно-таки настойчивым парнем.

Гарринча — позиция на поле

С позицией Гарринчи тренер юношей Вильмар определился сразу — правый крайний напа­дающий. В нападении вместе с ним играли приятель Свинге и Пинсел. Если Свинге особых успехов в футболе не добился, то Пинсел, весьма проворный парень, на пару с Манэ устра­ивал настоящую круговерть.

Гарринча, неспешно двигаясь по своему правому флангу, соби­рал по нескольку соперников… Вдруг следовал резкий взрыв, «Чарли Чаплин» преображался, нанизывал одного за одним оппонентов, простреливал на уже ворвавшегося в штрафную Пинсела — мяч в воротах! Не­многочисленные зрители при­ходили в неописуемый восторг. Манэ под непрекращающиеся аплодисменты бежал к центру поля, глядя себе под ноги…

Первая команда Гарринчи

К 14 годам Гарринча стал безусловным лидером юношес­кой команды родного города. В начале 1947 года Маноэл высту­пает за команду из Петрополиса «Серрано», не прекращая играть за «Пау-Гранде». График был достаточно напряженным, но Гарринчу это ничуть не смущало и не утомляло. Манэ стал зани­маться любимым делом, делом всей его жизни, и как любой увлеченный человек, «нашед­ший» себя, получал несравни­мое удовольствие от игры, от каждого выхода на стадион, прикосновения к мячу, изящно обыгранного оппонента.

Пау-Гранде

1947—1952

Пау-Гранде

В 1949 году Гарринча впервые сыграл за основную команду «Пау-Гранде». Соперником был «Крузейро де Сул», команда из соседнего Петрополиса. В тот день стояла сильная жара, вы­матывавшая даже привычных к таким условиям местных жите­лей. Немногочисленные зрители прятались от палящего солнца в тени, не надеясь увидеть хоть ма­лейший конструктив в действиях команд — куда уж там бегать, если даже в тени нет спасения от этого безжалостного зноя… К тому же «Пау-Гранде» давненько не радо­вал своих поклонников, проиграв перед этой встречей три игры под­ряд. Матч проходил в неспешном темпе (ничего удивительного) практически без моментов у обоих ворот. Однако к концу пер­вого тайма игрокам «Крузейро» удалось распечатать ворота «Пау-Гранде». 0:1 и полная безнадега в нападении «бело-черных» (цвета «Пау-Гранде»; символично!)… В перерыве разморенные солнцем и невнятной игрой болельщики, лениво позевывая, обсуждали «радужные» перспективы своих любимцев…

Во втором тайме на поле поя­вился карлик, припадавший на одну ногу. «Да-а, теперь эти без­дари приглашают в команду ин­валидов. Ничего удивительного, что мы так играем!» — послы­шался ядовитый комментарий горе «болельщика». Каково же было удивление, перешедшее в восторг и изумление, когда «инвалид» спустя всего 30 минут пребывания на поле забил два мяча и сделал результативную передачу, затерзав оппонентов и продемонстрировав каскад трюков с мячом. О жаре и не­внятном первом тайме уже ник­то не вспоминал! Все говорили только о юном правом крайнем нападения «Пау-Гранде» и его волшебной, не по годам зрелой, завораживающей игре.

В следующем матче Манэ вновь продемонстрировал ис­крометный футбол, расписав­шись в воротах соперников дважды.

Жажда большого футбола

Но, как это ни парадоксаль­но, в период с 1949 по 1953 год Гарринча довольствовался лишь «локальными» успехами. Талантливый парень, прогрес­сирующий от матча к матчу, не был замечен и по достоинству оценен ведущими бразильскими клубами.

Нет, попытки были… В то время юноши, приезжавшие в команду, находящуюся в Рио, при себе имели рекомендательное письмо или же проверенный вре­менем «сугубо бразильский метод открытия футбольных талантов»- знакомство с тренером при помо­щи известных игроков.

Первая попытка Маноэля трудоустроиться в «Васку да Гама» в 1950 году предсказуемо завершилась крахом. Команда в 1948 году по праву считалась одной из лучших команд Рио-де-Жанейро (в принципе, она и сейчас такой считается, но вы всё же осознайте, что такое гранд!). Гарринча, приехавший без рекомендательного письма, без бутс, в рваных, потертых штанах, усталый (приходилось продолжать работать на фаб­рике, футбольные заработки были нестабильны и их явно не хватало), он сразу не гля­нулся тогдашнему наставнику «Васку» — знаменитому Флавио Косте. Толком не посмотрев в деле «кривоногого коротышку», будущий наставник трагической сборной 1950 года отправил Гарринчу восвояси.

Новые попытки устроиться в большом футболе («Флуминенсе») имели тот же «успех», никто всерьез не воспринимал нескладного юношу. Раздо­садованный Гарринча решил навсегда остаться в родном Пау-Гранде, работать на фабрике и играть за родную команду. Жоао Салданья:

Посмотрите, как работают англичане с моло­дежью… Все как один подтяну­тые, вышколенные… Гарринча у них никогда не играл бы

До 1953 года эту фразу можно смело применять и к родной Бразилии. Доморощенные спецы никак не хотели замечать неограненный алмаз, находившийся у них буквально под носом.

Его Величество случай

К счастью, вмешался Его Величество случай. Бывший игрок «Ботафого» Арати прове­дывал сестру, проживавшую в Пау-Гранде. После семейного застолья Арати отправился до­мой. Путь его пролегал мимо стадиона, на котором играла местная футбольная команда. Обед был, видимо, очень вкус­ным и сытным, поэтому Арати решил не торопиться и присел понаблюдать за игрой. Так игрок «Ботафого» стал свидетелем пог­рома соперника «Пау-Гранде», в котором правый крайний на­падающий устроил настоящую феерию, завозив до изнеможе­ния оппонентов и забив при этом три мяча. Ошеломленный Арати, недолго думая, узнал имя и место жительства «кудесника с чудными ногами» и уговорил Гарринчу поехать с ним в Рио. Арати купил Маноэлю бутсы, остальную форму выдал кладов­щик команды. Форма явно «не сидела» на Манэ, но выбирать не приходилось. В таком виде Гарринча впервые появился на арене «Генерала Севериано», где проводили тренировку игроки основного состава «Ботафого».

Тренировка подходила к концу, когда тренер Жентил Кардозо вспомнил о парне, привезенном откуда-то из провинции.

Давай его сюда! — крикнул он Арати. И Манэ робко вышел на поле…

На трибунах послышался смех. Опять! Что ж, Гарринче не привыкать доказывать про­писную истину: смеется тот, кто смеется последним… Сам Жен­тил отвернулся, пряча улыбку: этот увалень напоминал кого угодно, только не футболиста. Он ковылял вперевалку: одна нога у него короче другой. Что­бы раз и навсегда покончить с этим карнавалом, Жентил, на­хмурившись, спросил парня:

— Ты где привык играть? —

— Где угодно, только не в во­ротах. Но вообще-то люблю на правом краю…

Тренер сощурился, подумал немного и потом сказал:

— Ну, иди туда, на правый край, в команду запасных. Пос­мотрим, что из тебя получится.

И когда Манэ поковылял на свое место, Жентил крикнул Нилтону Сантосу:

— Проверь-ка его, Нилтон!

Слова Жентила означали смертный приговор. Манэ дол­жен был «проверять» знамени­тый левый защитник сборной страны, лучше которого никого в Бразилии в те годы на этой позиции не было.

Впрочем, Манэ это не волно­вало: он не знал в лицо Нилтона Сантоса, потому что сборная страны в Пау-Гранде, по правде сказать, не заглядывала. Доко­выляв до правого фланга атаки, Маноэл вздохнул, оглянулся и тут же увидел, что к нему летит мяч, а навстречу выбегает не торопясь тот, кого тренер назвал Нилтоном… То, что случилось дальше, Нилтон Сантос запом­нил навсегда. Во-первых, по­тому что такое с ним случилось впервые в жизни. Во-вторых, потому что впоследствии ему пришлось всю жизнь расска­зывать об этом эпизоде сотням репортеров из разных стран мира. Вот как вспоминал о нем Нилтон Сантос:

Тренер испытывал каких- то новичков и кивнул мне, что­бы я проверил какого-то типа, появившегося на правом краю. Все втихую посмеивались над кривоногим субъектом. Я тоже… Потом я увидел, что ему дали пас, и спокойно отправился, чтобы отобрать у него мяч. Когда я приблизился к нему, он вдруг стремительно протолкнул мяч у меня между ногами и исчез. Я попытался броситься за ним, но потерял равновесие и рух­нул, задрав ноги вверх.

Все, кто был на стадионе, разразились хохотом. Все, за исключением этого субъекта, который спокойно продолжал вытворять черт знает что с остальными защитника­ми…

Он несколько раз подряд обыграл Нилтона Сантоса, умудрялся обыгрывать защитни­ков оптом и в розницу, а затем, после каскада финтов, забил неотразимый гол…

После тренировки в разде­валке все шутили и смеялись, вспоминая Нилтона Сантоса с задранными ногами. А мас­сажист шепнул укоризненно Маноэлу:

— Да ты хоть знаешь, кого ты превратил в клоуна? Это же Нилтон! Ты понимаешь: Нил­тон! Да если он на тебя обиделся, можешь спокойно идти домой: без его согласия в клуб не возь­мут даже прачку. Не говоря уже об игроке…

— Разве я знал? Там, в Пау-Гранде, я всегда мотаю одного Жоана, и он никогда не оби­жается…

Гарринча и Ботафого

Год	Клуб	Матчей	Голов
1953—1965	Ботафого	236	85

Но Нилтон не обиделся! Более того, руководство «Ботафого» оказалось более дальновидным, чем другие гранды из Рио. А в народе еще долго гуляла басня о незадачливом Жоане, которым впоследствии любили дразнить защитников, одураченных Гарринчей.

Мудрый Кардозо решил дать шанс шустрому новичку. А пока… В июне 1953 года Маноэл не пошел на фабрику, он участ­вовал в тренировке дублирую­щего состава «Одинокой звезды» (прозвище игроков «Ботафого»), На следующий день предстояла игра с дублем «Флуминенсе», в свое время также отвергнувшего Гарринчу. Манэ вышел на поле во втором тайме заменив некое­го Жермано. За отведенное вре­мя «Чаплин» отметился двумя результативными передачами из разряда проще забить, чем про­махнуться, Гарринча нанизывал оппонентов и выдавал ювелирно точный пас на «пятачок». В следующей игре за дубль с «Сан-Кристовао» Маноэл отметился двумя голами, не забыв при этом выставить в не лучшем свете защитников соперника.

В июле того же года, накануне календарной игры чемпионата штата, получил травму основ­ной правый крайний нападения «бело-черных» (основная форма «Ботафого», в полоску) Амарилья. Кардозо, получивший массу лестных отзывов о новичке от тренеров дубля, подозвал к себе Гарринча, с присущей ему инто­нацией спросил: «Послезавтра играем с «Бонсусессо», будешь играть справа, готов?» Гаррин­ча пожал плечами: «Буду рад помочь команде».

Итак, 26 июля 1953 года (по другим данным 20 июля) Гар­ринча сыграл за основу «Бота­фого». В начале встречи гостям удалось открыть счет. Гарринче противостоял защитник «Бон­сусессо» Америко — не путать с легендарным, хитрым и ворова­тым массажистом национальной сборной Бразилии! Жесткий, порой чрезмерно, и неуступчи­вый, крепкого телосложения, он поначалу не давал развернуться Манэ. Стоящий у кромки поля хмурый Жентил Кардозо, в тот момент, наверное, мысленно про себя произнес нечто вроде: «Это тебе не на тренировке раз­влекать служащих стадиона… Дутая величина».

Видимо, к концу тайма у Кар­дозо отпали всякие сомнения насчет способностей «дутой величины». Гарринча раскусил Америко, нащупал изъяны в игре гренадера. Не стоит удив­ляться, что ответный мяч провел Манэ. И как! Получив мяч на своей половине поля, Гаррин­ча неторопливо двигался по правом флангу в сторону ворот противника, как вдруг… Полу­защитник гостей, встречавший Манэ, резким движением влево был оставлен не у дел, следу­ющий — Америко. «Чаплин» остановился, дождавшись, пока защитник приблизится. Следует едва заметное движение, мяч подцеплен носком бутсы, про­кинут над головой опешившего защитника, а Маноэл обходит соперника слева. Мгновенное смещение к центру штрафной, защита не успевает подстрахо­вать, плотный удар низом в даль­ний угол. 1:1. И неописуемый восторг на трибунах!!!

В конце тайма Гарринча за­работал пенальти — сфолил разъяренный Америко, кото­рого Маноэл неоднократно обыгрывал… Закончился матч уверенной победой «Ботафого» 3:1 и появлением на футбольном небосклоне Игрока, которому суждено стать Легендой — Гарринча.

Гарринча — прозвище

Откуда же происходит знаме­нитое прозвище «Гарринча»? И снова мнения расходятся. Самое распространенное: «Гарринча» — маленькая птичка, обитающая в горах где-то на севере Бразилии. Существует поверье, по которому она приносит радость людям. Аналогия с еще одним прозвищем Маноэля — «Радость народа»… Якобы маленький Гарринча уме­ло подражал щебетанию птички. А еще он их ловил и продавал, птичек этих.

До конца сезона Манэ окон­чательно утвердился в основном составе бело-черных и стал лю­бимцем торсиды. На тренировки «Ботафого» стало приходить полным-полно народу, в том числе стремились туда болель­щики других команд из Рио. Игра Манэ редко кого оставляла равнодушным. Как правило, на тренировке Гарринча помимо обычных упражнений от Кар­дозо (к слову, тренировочный процесс Жентила не был изну­рительным. Сей тренер отдавал предпочтение работе с мячом. Он полностью доверял своим игрокам. Основные нагрузки — выматывающие кроссы и другие «прелести» — выпадали на пред­сезонную подготовку) отраба­тывал рывки с мячом. Но, еще с присущим ему артистизмом и выдумкой любил помногу жон­глировал кожаным. Жутко не любил Маноэл бег на скорость без мяча. «Пустая, бесполезная трата сил и времени!» — так ха­рактеризовал Манэ эти забеги. Ускоряться необходимо, когда тебя преследует соперник… Жоао Салданья, когда борзо­писцы поинтересовались у него, за сколько Гарринча пробегает сто метров, ответил: «Гаррин­ча?! Я вообще сомневаюсь, что он пробежит столько». Но на тренировках «Чарли Чаплин» никогда не филонил, отдавался полностью.

Увы, с ростом популярнос­ти футболиста увеличивалось количество «друзей», которые хотели «прикоснуться» к по­пулярному игроку, чтоб потом при случае козырнуть перед приятелями — мол, я вчера с самим Манэ опробовал кашасы. Гарринча не возражал — скорее, наоборот. Однажды, возвраща­ясь домой в Пау-Гранде чтобы проведать близких, Гарринча повстречал знакомого (работали на фабрике), имени которого не помнил. Тот, естественно, при­знал Маноэля. Слово за слово, и «Радость народа» оказался на торжественном празднова­нии свадьбы брата фабричного знакомого! Еще бы, сам Манэ, гордость всей Бразилии (дело было накануне ЧМ-1958, Гар­ринча уже стал игроком на­циональной сборной), почтил присутствием… Гуляли до утра. Гарринча добросовестно «от­стоял смену», был внимателен с каждым из присутствующих.

Многие прикоснулись к звезде (в прямом и переносном смыс­ле) без малейших возражений Манэ. Апофеозом гулек стало оплаченное Гарринчей моло­доженам свадебное путешест­вие — фактически незнакомым людям! В этом весь Гарринча, не знавший «звездной болезни», всегда открытый, в чем-то наив­ный, любитель сладкой жизни, приносящий людям радость как на футбольном поле, так и за его пределами…

Конец 1-й части.

(Продолжение — скоро…)